Появление Рошигуми и трансформация в Шинсенгуми

Когда командор Перри использовал свою артиллерию в качестве устричного ножа, в Японии, как уже было сказано, это восприняли как конец света – без всяких преувеличений. Иностранцы, хозяйничающие на японской земле? Диктующие правительству условия? Да лучше всем островом под воду провалиться. И огромное число людей, особенно в так называемых «недружественных» провинциях (то есть ханах, некогда враждебных дому Токугава), решило, что если так – значит, мир перевернулся вверх тормашками и все можно. Самураи – особенно молодые – бросали свои ханы (дело совершенно неслыханное) и направлялись в старую или новую столицы, в надежде как-то повлиять на положение вещей.

А представление о том, в какую сторону надо влиять, у них было простое. Большинство из них на полном серьезе полагало землю Японии священной в прямом смысле слова, а политику изоляции, проводимую Токугава, совершенно правильной. Бакуфу, допустив варваров в страну, совершало с их точки зрения неслыханное предательство. А уж те, кто ратовал за открытие страны, были предателями в квадрате и подлежали немедленному истреблению. Такому же истреблению подлежали и сами иностранцы, самим присутствием оскверняющие землю Японии. Градус ксенофобии был чудовищный. Уже помянутый Хитоцубаши Ёсинобу считался в определенных кругах опасным вестернизатором уже потому, что любил свинину и при езде верхом пользовался европейским седлом. Интересно, что бы сказали господа изоляционисты, если бы узнали, что из всех средств передвижения Ёсинобу предпочитает велосипед? Бедняга получил возможность ездить на нем открыто только после того, как отрекся от титула сегуна.

Программа-максимум у этих оторвавшихся от ветки родимой самураев была проста – перебить предателей, свергнуть бакуфу и по священной воле императора изгнать варваров, чтобы все стало как раньше, только лучше. Программа-минимум – спровоцировать войну между варварами и бакуфу (атаки на европейские кварталы или на европейцев, рискнувших появиться хоть где-нибудь без охраны, происходили постоянно) – ну и, конечно, перерезать всех предателей.

Большинство из роши так или иначе присоединялось к группировкам Исин Сиши, но даже неприсоединившиеся представляли собой угрозу по причине буйства и неорганизованности. И глава хана Айзу, Мацудайра Катамори, подумал, что, когда дует ветер, умные люди строят мельницы. И решил мобилизовать часть этих бесхозных самураев для охраны порядка в Киото. Дело в том, что нормальная японская полиция оружия не носила, приспособлена была для ловли воров и пресечения пьяных драк и никак не годилась для борьбы с хорошо вооруженными и даже некоторым образом организованными самурайскими отрядами.

Хатамото Киёкаве Хачиро были даны полномочия подобрать подходящих для этого дела людей. Он набрал довольно большой отряд, названный им Рошигуми (то есть «Гвардия роши»), выдвинулся к Киото и стал лагерем в Мибу.

Но вообще-то охрана порядка в старой столице никоим образом не входила в его планы. Киёкава был тайным сторонником проимперской партии – и намеревался использовать созданный на деньги бакуфу отряд против правительства. Он хотел во главе Рошигуми напасть на американский квартал – пусть потом правительство попробует доказать, что оно тут ни при чем – и таким образом спровоцировать войну.

Затея провалилась благодаря вмешательству Кондо Исами и Серизавы Камо (Когда на очередном совещании Киёкава заявил, что переходит на сторону императора, Хиджиката Тошизо встал и сказал, что это прямая измена – а люди Серизавы Камо, которым страшно не нравилось, что ими командует посторонний, его поддержали. В результате около сорока человек решили уходить с Киёкавой, а тринадцать - остаться в Мибу. Любопытно, что сорок против тринадцати ничего предпринимать не пытались – а вот Киёкава на следующий день налетел на засаду, чудом уцелел, намек понял и из Киото убрался, бросив своих людей.). Но антиправительственной деятельности Киёкава на том не прекратил. И высшие силы - в данном случае военный комендант Киото даймё Мацудайра Кaтамори - решили, что пора положить тому конец. А потому он вызвал Кондо и Серизаву (дело было как раз на стадии формирования Шинсенгуми) и предложил им вплотную заняться «буквой К» - только так, чтобы из того шуму не вышло (Киёкава пользовался влиянием при императорском дворе).

Но, как всегда, когда ясно «что», встает вопрос «как».

Киёкава часто ходил в место под названием «Гакушуин» и встречался там с проимператорски настроенными придворными. И его решили подстеречь на обратном пути. Киёкава все время менял маршруты, но Хиджиката наконец вычислил две точки, мимо одной из которых он не мог не пройти. Дело было сугубо секретное - так что пришлось осуществлять его силами командования. Одну точку заняли Кондо с Ними Ниишики, вторую сам Серизава с Хиджикатой (уровень взаимной любви и доверия в организации, думаю, понятен). План был стандартного типа – «налететь, быстро зарубить и испариться (чтобы не поняли, кто)». Если сразу не получится - отступать, будет другой раз. И действовать только ночью.

Киёкава явно что-то чувствовал и старался передвигаться по улицам днем. Но все же в одну прекрасную ночь Серизаве с Хиджикатой повезло. Киёкава пошел по маршруту. Только он был не один. С ним были его телохранители - Ишизака Шузо, Икеда Токутаро и Мацуно Кенджи (все учителя фехтования) и еще двое посторонних.

Серизава Камо, бывший в крайне раздраженном состоянии - он пришел в засаду с какой-то пирушки и явно по ней тосковал, - сказал, что Киёкава займется он, а Хиджиката пусть придержит остальных. И с диким криком ринулся на врага.

- Увы мне, - сказал фактор внезапности и помер на месте.

Что подумал Хиджиката, вынужденный заняться пятью противниками, неизвестно. Одного из телохранителей он свалил сразу. И вот тут выяснилось очень неприятное обстоятельство - двое посторонних были придворными. И убивать их было крайне... неудачным жестом с политической точки зрения. Так что Хиджиката оказался в ситуации "пятеро-против-одного", где двоих из пяти ему нужно было постараться не задеть. А сильно отяжелевший с обеда Серизава все еще не мог справиться с Киёкава. Так что в какой-то момент Хиджиката поинтересовался вслух, что, может, стоит все же меньше есть перед работой, в самом деле...

И тут Серизава развернулся и атаковал напарника с такой прытью, что если бы он использовал ее против Киёкава, то сделал бы его с первого удара. Надо сказать, что Серизава был великим фехтовальщиком от бога или богов, а его противник - нет. Но Хиджиката был замечательным тактиком, а его противник - нет.

Тошизо-сан потом говорил, что истратил на несколько минут боя трехмесячный запас придумок. И все равно бы не уцелел, если бы Серизава не был столь явно не в форме - и если бы не Киёкава сотоварищи, несколько ошалевшие от такого оборота событий, но тут же дружно навалившиеся на обоих. Прекратил всю эту кашу появившийся в конце улицы патруль - с ним никому из действующих лиц встречаться не улыбалось.

На следующий день Хиджиката заявил Кондо, что эта дешевая сволочь (Серизава) представляет собой смертельную опасность для подразделения, и, если Кондо не начнет принимать меры, Хиджиката их примет сам. На счастье Хиджикаты, которому эти меры точно стоили бы головы, Серизава ночью с разочарования выпил, утром еще добавил, потом у него кончились деньги, он поднял часть подразделения по тревоге и пошел добывать эти деньги из ближайшего торгового дома при помощи артиллерии. На этом эпизоде терпение кончилось уже у Мацудайры Катамори - и Кондо получил еще один прямой приказ (о ликвидации Серизавы Камо и его ребят), который с удовольствием и выполнил. А Киёкаву достали через месяц после смерти Серизавы. Тихо, аккуратно, без следов.

Теперь насчет этой самой смерти Серизавы Камо.

В Шинсенгуми, «Новой Гвардии», созданной из остатков Рошигуми, образовалось два независимых подразделения. Серизава Камо большую часть времени занимался гульбой и вымогательством, и сторонники его от него не отставали. Кличка «волки из Мибу», данная Шинсенгуми и впоследствии вошедшая в легенду, сначала вообще-то имела в виду именно эти инциденты и была презрительной. В конце концов у даймё Мацудайры лопнуло терпение, и он решил, что исключительные боевые качества Камо не покрывают причиняемого им беспокойства. Он вызвал к себе Кондо Исами, главу фехтовальной школы Теннен Ришин, делившего тогда с Камо командование, и сказал ему, что больше не желает ничего слышать об это скандалисте.

Через несколько дней второй человек в команде Серизавы Камо, Ними Ниишики, тихо взымал дань с трактирщика в квартале Гион, когда в трактир вошли Хиджиката, Харада, Нагакура и... ближайший друг и собутыльник Ними и Серизавы, молодой человек по имени Сайто Хаджиме (Серизава еще восхищался - «пьет как губка, а дерется как трезвый»). Ними прижали к стенке и заставили покончить с собой на месте. Еще через две недели Серизава Камо, предусмотрительно менявший место ночевок и никогда не ходивший один, был убит в борделе в Мибу «неизвестными грабителями». Сторонники его либо также пали жертвой неизвестных злоумышленников, либо бежали.

С этого времени Шинсен стал Шинсеном – то есть самым дисциплинированным и боеспособным воинским формированием на службе сегуната. Эта группа известна как самое организованное и боеспособное формирование из всех участвовавших в Бакумацу. Несмотря на то, что их было очень мало (в масштабах гражданкой войны), Волки Мибу успевали повсюду. В те времена говорили что кровь самураев Шинсенгуми текла по улицам Киото реками, но кровь их противников – океанами.